*Неисцелимые набережные*
Сначала в иллюминатор вплывают Альпы. Как огромные зубы доисторических монстров, тянутся на горизонте пики и каньоны. Потом...
А потом в твоё поле зрения попадается апельсиновая долька Венеции. Самолет, то ли гордясь, то ли издеваясь - он-то видал это не раз - летит неторопливо, закладывая огроменную петлю вокруг лагуны. В какой-то момент жадный взгляд начинает различать отдельные здания, и внутри появляется удивительный для себя самого мандраж. Это ж Венецияяяя... Здесь все или хотели побывать, или уже были. А ты - вот он, ты есть. Здесь и сейчас.
Город.
Наводненный туристами со скачущими по ступенькам чемоданами, и сотнями нелепых маленьких собачек, хозяева которых как будто соревнуются - у кого животное смешнее и активнее.
Вода, гондолы, закрытые ставни.
Венеция вообще закрыта. Многовековая борьба с морем, на которую уходят все силы города, не даёт ему возможности отвлекаться на ненадолго пришлого тебя. Не знаю, сколько надо прожить здесь, чтобы стать своим для этих мрачных деревянных оконных век и рябых водных отражений. Возможно ли это вообще. Не знаю, знакомы ли с соседями усталые венецианцы, по вечерам, сутулясь, входящие в невзрачные ныне подъезды прежних палаццо.
Вот, уткнувшись мордами в зеленую воду канала, торчат в фундаменте львы - аллегория на тему "аборигены". Они так и живут. Ходят по улицам, глядя под ноги - хоть так попытаться не замечать эту туристическую вакханалию, медленно тащат за собой обязательную авоську-тележку с большими колесами - чтобы было легче закатывать её по сплошь-ступенчатым мостам. И, поднимая голову, обязательно видят льва. С человеческим лицом. Или человека - со львиным. Или меня.
Побродив по Венеции хотя бы несколько дней, начинаешь замечать различия между её районами. Мне симпатичен Каннареджо. Может потому, что я в нем жил, и уже на второй день чувствовал себя не случайным тут, поворачивая ключ в замочной скважине, и кивая на-балконным соседям. А может, за малочисленность туристов, аутентичность и суетливость ресторанчиков, широкие гуляльные набережные.
В ночи же чудо как хороша тишина у церкви Санта-Мария-делла-Салюте. Ни души, только на остроконечной стрелке острова, кроме тесной набережной каждый квадратный метр которой занят когда-то всесильной таможней- в запотевшем стеклянном гробу стоит странный скульптурный парень, брезгливо держащий лягушку в вытянутой руке. Напротив, через канал - подсвечивает крыши кампанилла (колокольня) Святого Марка, за световой день истоптанная туристами, и оттого такая чужая, отстраненная. Там, на растиражированной площади, опять людские хороводы, симфонические оркестрики при дорогущих ресторанах всё также продолжают лабать классику, вызывая аплодисменты гуляющих мимо туристов, и заманивая, заманивая в стройные ряды многочисленных столиков. Не удержался, сел кофейничать в старинном "Флориан". Чашка кофе стоимостью с обед в среднем российском ресторане. Но антураааж! Кофе хорош, не более. Счет тут выставляют за историю, а не за продукт..
Мост Вздохов, оказавшийся со всех сторон загороженный рекламными плакатами - как инсталляция неудавшегося художника. Куда тут мог сбежать Казанова, когда места только на вздохи. А на крыше дворца дожей нет труб. Вообще. Странно. То ли правителей разогревали своими телами многочисленные куртизанки, то ли уже современное музейное руководство так экономило, ремонтируя палаццо.
Однако, когда сидишь вдалеке от этой центровой суеты, отделенный Гранд Каналом - картинка сказочная. В темной воде мерцают фонари и звезды, мимо шныряют корабли и лодки всех мастей. Боле других впечатляют редкие круизные лайнеры, пару раз проплывавшие мимо набережной Скьявони. Плавучие небоскребы в один момент делают игрушечной всю окружающую тебя венецианскую малоэтажность, и медленно удаляются в море, залитые яркими огнями и урчащие сотнями тысяч лошадиных сил, оставляющие этот вцепившийся миллионами свай в дно лагуны город на суд природы.
Да что там - на суд. Приговор уже вынесен, этот шелушащийся штукатуркой город не справляется с водой, как будто некогда великолепный дэнди, разбитый подагрой и ревматизмом, кряхтя и постанывая, пытается улыбнуться, пытается увядшей роскошью произвести впечатление на нынешних визитёров, сиюминутных и капризных..
о Венеции сложно рассказывать коротко. Еще три раза по столько, только надо ли оно.
↳
↳