если вам скажут, что наука - двигатель прогресса, не верьте - всё это лажа. Двигатели прогресса, это, бесспорно, - ревность и зависть...
Детство Нюты проходило крайне безоблачно в тихом провинциальном городке красноярского края. Она была девочкой рыхлой и неинтересной. Единственным украшением ей были чёрные, как вороново крыло волосы, густые и блестящие - генетический подарок прадеда-цыгана. Очевидно, что успехом у юношей наша героиня не пользовалась. Любящие родители решили, что единственным спасением доче станет качественное московское высшее образование. Ведь, если девушка не уродилась красивою и счастливою, ум должен быть на уровне. Ну, или хотя бы казаться таковым.
Продажа бриллиантовых серёжек бабушки-псевдодворянки из орловской губернии обеспечила поступление в модный тогда МАИ, а пьяный загул Вадика - красавца с параллельного потока - раннюю беременность на 3 курсе, перевод на вечернюю форму обучения и окончание разгульной жизни, которая так и не успела начаться.
К 40 годам Нюта обладала домом-полной чашей в панельной девятиэтажке спального района, сыновьями - "мальчиком и ещё мальчиком", практически растерявшим златые кудри институтским Аполлоном и большой собакой неизвестной породы. Нютой обладала скучная работа в одном из московских конструкторских бюро за символическое жалование, вечно брюзжащая свекровь, любившая нагрянуть в субботу с переходом на воскресенье и необъяснимая тоска по бесцельно проходящим годам. Повсеместно расплодившийся глянец, навязывавший свои бесчеловечные стандарты, довершал картину нютиного, поистине безрадостного, как ей казалось, существования. Оставалось одно - считать дни до неминуемого болезненного климакса, которым её пугали ещё во времена подростковой прыщавости мудрые бабки у подъезда родительского дома.
Как Вы понимаете, с беспощадным утеканием отпущенного временного континиума, нютина неспортивность и девиации от общепринятных голливудстких стандартов красоты лишь только усугублялись. И причиной крылась не в отсутствии правильных черт лица, не перехлёстывающая размерами грудь талия. Дело обстояло иначе. Ей просто не надо было становиться другой. Да и какой - "другой" - она слабо себе представляла.
Так бы и текла обыденной рекой жизнь нашей донны Анны, но, произошло одно весьма знаменательное событие, которое раз и навсегда зачеркнуло всё, что НЕ случилось за эти 40 лет.
Хозяева квартиры напротив по площадке, странно разжившись (на махинациях, как казалось нютиному семейству), продали свою двушку и отбыли жировать в неизвестном направлении. Местные сплетники уверяли, что на Канары или ещё в какую Грецию. Жилплощадь пустовала недолго, и скоро в ней поселилась изящная блондинка непонятного возраста с осиной талией.
"Шлюха", - брезгливо подумала по неё Анна, узнав о бездетности новой соседки. Оказалось не всё так ужасно. Полина была вдовой, муж умер уже лет, как 15, накоплений и детей после себя он не оставил. Нужных средств для достойного существования ей не хватало - какие доходы может принести работа школьной медсестры - и с годами пришлось продать мужнину сталинку в престижном районе и перебраться сюда, поближе к дому больной мамы.
В свои 35 она выглядела юно. Фигура сохранила девичьи формы и гибкость, светлые волосы делали её милое личико детским, наивным, а кроткие ясные глаза притягивали взоры и кавалеров, и дам - в первом случае восхищённые, во втором - завистливые. Вроде ничего особенного не было в этом образе, таких сотни ходят по улицам Москвы и ближайшего Подмосковья, мокнут под дождём, толкаются в электричках, курят впопыхах, живут, в общем. Про таких говорят - "женщина-подросток", современный Гаврош в юбке. Беда была в том, что Полина совсем не ладила с техникой. То есть - абсолютно.
Однажды, в жаркий июльский день Вадик слёг с ангиной. Он всегда был слаб горлом, а тут, забывшись, хватанул ледяного кваса и вот - получи фашист гранату. День случился будничный и, дав наказания, какие пилюли глотать и чем полоскаться, Нюта отбыла на службу. Закрутившись с обновлением маникюра и должнобытьсделаноещёпозавчера чертежом, она спохватилась о том, что так и не позвонила мужу за все рабочие 8 часов за 15 минут до отбоя. В трубке раздавались длинные гудки. Мобильный Вадик не брал.
"Спит, наверно", - успокаивала себя Нюта. "Да что с ним сделается-то".
Подходя к дому, она заметила, что окна в квартире все, как одно, были тёмными. "Точно, спит", - успокоила она себя. Чтобы не будить супружника, тихонько проскользнула внутрь, стараясь не шуметь. А его там и не было вовсе. Результаты быстрого обследования показали, что Вадичка ушёл в трико и тапочках. Трубка с непринятым вызовом валялась на кухонном столе. А. уже было впала в панику, когда в замке заскрёб ключ, в коридоре зажёгся свет и ввалился муж. Его лоб покрывала липкая испарина, а тонкие губы меланхолическая улыбка.
- Ты где был, больной весь? - справедливо строго спросила она.
- Да вот, соседке утюг чинил. У неё чуть пожар не случился. Надо же... по правилам гостеприимства, помогать... надо ведь, - мямлил он.
- А горло, горло ты полоскал? - напирала на него мощным торсом она.
- Да полоскал, полоскал, - закашлявшись выдавил Вадик и пополз в койку.
С тех пор у Полины ломалась почти вся бытовая техника. Прямо полтергейст какой-то. А Вадик заметно повеселел. Он отлынивал от вынесения мусора, мытья посуды, мотивируя это необходимостью помощи близкому - обездоленному и беззащитному, а вечерами куда-то исчезал. Нюту стало посещать странное, доселе ей неведомое чувство - она не знала, что такое ревность, но нутром чуяла, что это - оно. С трудом, но законченное в своё время высшее образование и наука логика, в частности, подсказывали ей, что такое поведение благоверного небеспричинно.
"Всё в поскудиных белых патлах", - разумно решила она. Сказано - сделано. Ничто не красит женщину так, как перекись водорода. Роскошные, нетронутые ещё сединой тёмные волосы мигом превратились в платиновую соломку, которая зловеще скрежетала, подвергаясь укладке каждое утро. Но это ещё не всё. Понимая, что верхних 90 достичь невероятно, Нюта решила добить средние 100 до искомых 60.
Не будем долго описывать мучения почтенной дамы, завёрнутой в пищевую плёнку, адские страдания под мощными пальцами спортивного массажиста, аппликаторы-иголки. Да, ещё - в ходе этих экзекуций, товарки - "спортсменки" подсказали рецепт "натуральной" блондинистости. И вот она уже выпорхнула златовласой дивой из-под расчёски милого гея-парикмахера. Вадик держался стойко, не замечая разительных перемен в подруге, с которой провёл половину жизни. Ну, или делал вид, что не замечает.
Не то, чтобы Нюта стала красавицей. Но, она поменялась. Новая, она ловила на себе похотливые взгляды студентов, одобрительные ровесниц, заинтересованные вадиков и серёж в метро.
Настал день отмщения, когда "этот козёл" заплатит за все оскорбления. Космо подсказал, как выбрать нужный пуш-ап, и что чулки нонче должны быть на силиконе. "Теперь-то он не отвертится", - радостно думала она, спеша домой с сексуальными обновками, пружиня своими, тоже новыми, стройными спортивными ножками.
На столе её ждала прощальная записка - "Нюта, прости, я так больше не могу. Вадик"
Он ушёл. К аспирантке, кудрявой рыженькой кривозубой евреечке, которая писала у него кандидатскую.
А вы говорите. :)
↳
↳