*Эльф'н'блюз*
Черной-черной ночью, в черном-черном лесу, на черной-черной скале стоял черный- черный замок. В том замке, в спальне, на кровати с черным-черным шелковым постельным бельем, сидели черная-черная эльфийская принцесса Юлиеромапнодоварениэль и светлый-светлый эльф Корвалиэль. Они слушали синюю-синюю музыку и рыдали.
- Лето выдыхает горячий ветер вглубь декольте нового платья, солнце отражается в горошинах гранатов ожерелья, проникает в сердце и оттуда освещает мир.. захлебываясь рыданиями и роняя слезы на пергамент, зачитывала Ю.
Корвалиэль вглядывался в расплывающиеся от слез строчки, и, всхлипывая, читал свое:
- Лето всё ещё алеет... горстью ароматной июньской лесной земляники... в ладони..
Тут Ю отхлебывала горького-горького эльфийского алкоголя и заходилась новыми рыданиями.
Менестрель в углу, обливаясь слезами, выводил синие-синие рулады.
Им вторили громкие всхлипы дриады Стендаль, по обыкновению подслушивающей в окно.
Когда-то высокомерная черная эльфийка королевских кровей, плача в три ручья, зачитывалась сентиментальными эльфийскими легендами в гордом одиночестве, не желая демонстрировать соплеменникам свое нежное и чувствительное сердце. Со временем, не выдержав напора романтических чувств, стала писать сентиментальные опусы сама. Так и куковать бы ей одной, непонятой и одинокой, если бы совершенно случайно не наткнулась она во всепутеминской корчме на пьяного, но одухотворенного светлого эльфа, который, поливая слезами грязный листок бумаги, корябал нетвердой рукой что-то возвышенное и романтическое про любовь. Благодать снизошла на черную-черную голову Ю. В лице циничного бабника светлейшего Корвалиэля она нашла родственную душу, соратника и собутыльника.
С тех пор они частенько собирались в замке у Юлиеромапнодоварениэль, зачитывали друг другу свои лирические опусы, воспаряя романтическими сердцами, рыдали, хвалили друг друга, выпивали, в общем, отводили душу.
- Что у тебя следующее? всплакнула Ю, дочитав про лето.
- Больше ничего нет, - залился слезами Корвалиэль.
- Как же так? А почему? потрясенно всхлипнула Ю.
- Я ни в кого не влюблен. Я уже во всех перевлюблялся. Мне больше не в кого! зашелся в рыданиях Корвалиэль.
Обнявшись, они поплакали еще немного.
-С этим надо что-то делать, - утирая слезы, сказала Ю. У меня так всегда есть в кого, и запасные на примете, на всякий случай. На прошлой неделе я была влюблена в малыша Колоколя, до этого в телеграфный аппарат Мазератти А. М. Б, хоть он и сломан, а сейчас уже четыре дня влюблена в Красаву, хозяйку корчмы. Мы с ней пили недавно, вот я и влюбилась.
- Везет тебе, - уронил слезу Корвалиэль. А мне хоть выкинь перо совсем! Какой я нещщщаааастныыый...
Слезы из его прекрасных глаз полились в три ручья. За окном горестно заголосила Стендаль.
- Ну хочешь.. хочешь... я тебе Красаву уступлю! Влюбляйся в нее, а я влюблюсь в Монгольфье. Он такой умный и покатает меня на йероплане, - от души предложила Ю.
- Ты сделаешь это для меня? просиял эльф.
Тут они опять обнялись и зарыдали, на этот раз от счастья.
На следующее утро Корвалиэль, с букетом фиалок и свеженаписанным стихом, пришел в корчму влюбляться. Красава как раз подбивала бухгалтерский баланс, и дебет с кредитом у нее не сходился. Оттопырив пышную попу, задумчиво помахивая крыльями, с карандашом в зубах, она склонилась над разложенными на стойке документами. Корвалиэль, вдохновленный открывшимся видом, начал с выражением декламировать стих. Через некоторое время до Красавы дошло, что в шумовой фон заведения добавился громкий голос, зовущий ее по имени. Обернувшись и увидев Корвалиэля, она сунула ему в руки бутылку эльфийского пойла, хлопнула по плечу, профессионально улыбнулась и вернулась к бумагам.
Вот так Корвалиэль не влюбился в Красаву. Зато влюбился в зашедшую в корчму баньши Гилю, такую воздушную, бесплотную и так романтично плачущую... А потом, по аналогии с Гилей, влюбился поочередно в ее товарок, Виню и Фейрю. А потом влюбился в Йети-да, потому что у того выступали слезы от крепчайшего самодельного самогона. А потом, по аналогии, Корвалиэль влюбился в тролля Задрота, но это уже совсем другая история...
А с перстами пурпурными Эос, покачивая головой в такт синей-синей музыке, удивлялась, что эти эльфы находят в своей забористой эльфийской бражке.